Ken Heebner - The Street prodigy from Boston
Основатель и управляющий директор 13-миллиардного инвестфонда Capital Growth Fund (CGM) Кен Хибнер (Ken Heebner) уже два года фигурирует в американской деловой прессе под определением «сумасшедший гений Уолл-Стрит». И это определение заслуженно. Один из фондов, которым управляет Хибнер, CGM Focus Fund, за десять лет вырос на 936,1%, показав прибыль за пять последних лет в размере 355,2%.
Хибнер вызывает в инвестиционном мире всеобщую зависть и недоумение. Во-первых, он всегда играет на крупные суммы. Во-вторых - при принятии решений руководствуется какими-то своими собственными, необычными доводами и совершенно не обращает внимания на то, что делают на рынке его коллеги и конкуренты. И, в-третьих, Хибнеру почти 70 лет – возраст, в котором подавляющее большинство игроков уже давно ушли с фондового рынка и проматывают заработанные миллионы.
Книжный червь и любитель экстрим
О личной жизни Хибнера известно довольно мало. Он родился в Филадельфии в совершенно обычной семье строительного подрядчика и домохозяйки. Его дед по отцовской линии и вовсе был фермером в Пенсильвании, где небольшой городок Хибнервилль (Heebnerville) до сих пор назван по фамилии Хибнеров.
От отца Кен унаследовал разве что любовь к хождению под парусом. Хибнер с гордостью говорит, что его едва ли не единственного из трех сыновей в семье не пугали океанские плавания. А его брат Джефф вспоминает, что однажды, когда семья попала в сильный шторм в заливе Чезапик, Кен был единственным, кто ловил настоящий кайф от столкновения со стихией. Все остальные члены экипажа желали лишь одного: чтобы их скорее подобрали спасатели.
Кен Хибнер оказался единственным интеллектуалом в семье: он закончил колледж Амхерст в Массачусетсе и получил степень в бизнес-школе в Гарварде. Однако среди одноклассников он ничем не выделялся и по всеобщей оценке был «очень тихим парнем», который жил в своем собственном режиме.
Бизнесмен из Филадельфии Джон Генри (John Henry), который знал Хибнера еще в студенческие времена, рассказывает интересную историю, которая не кажется удивительной, если проследить дальнейший интерес Хибнера к сырьевым компаниям и «реальным» активам. Будучи студентом, Хибнер предложил своим однокашникам выкупить у них серебряные долларовые монеты, выдавая им взамен банкноты равной стоимости. В итоге у него в комнате скопились залежи долларовых монет примерно на $13 тыс. Хибнер был уверен, что казначейство скоро прекратит выпускать серебряные доллары из-за роста цен на серебро, и монеты станут коллекционной ценностью. Хотя именно это вскоре и произошло, вид Хибнера, сидящего рядом с кучей монеток, не добавил ему популярности среди студентов. Друзьями в Амхерсте и Гарварде он так и не обзавелся.
Неверие работодателей
Получив диплом, Хибнер намеревался работать на Уолл-Стрит, однако работодатели отказывали ему один за другим из-за его «странностей». В итоге он нанялся аналитиком в небольшую компанию A&H Kroeger, где проработал четыре года. Потом, казалось, его карьера пошла на взлет, когда в 1969 году молодого специалиста взяли в Scudder Stevens & Clark и через некоторое время сделали управляющим портфелем. Однако в его инвестиционные идеи в компании все равно никто не верил.
К примеру, вернувшись из одной из своих морских поездок, Хибнер буквально прибежал к руководителю фонда Неду Сванбергу (Ned Swanberg) с предложением вложиться в недвижимость в Атлантик-Сити. Но Свангер, по обыкновению, идею Хибнера проигнорировал, о чем вскоре сильно пожалел. В 1976 году был одобрен закон об игорном бизнесе, и в районе Атлантик-Сити началось массовое строительство казино. Если бы компания послушалась совета Хибнера, она могла бы получить бешеную прибыль.
Вскоре Хибнер и вовсе был уволен из фонда после того, как перебрав спиртного, позволил себе весьма нелестно отозваться о руководстве, что и было немедленно передано по адресу.
Инвестиционная дружба
После этого Хибнер был нанят бостонской компанией Loomis Sayles’s, которая управляла двумя инвестиционными фондами. Руководство Loomis объясняет решение тем, что «тот парень из Scudder» был талантлив, а на его несдержанный язык они могли позволить себе не обращать внимания. Здесь дела Хибнера пошли лучше. В 1976 году он возглавил фонд Loomis Sayles Capital Development fund и вскоре сделал его вторым в Бостоне по прибыльности, пропустив вперед только возглавляемый Питером Линчем фонд Magellan. Инвестиционная «поляна» в Бостоне была достаточно тесной, так что вскоре Линч и Хибнер подружились, внезапно обнаружив, что у двух интровертов может быть очень много общего.
Интересно, что в самом начале работы в Loomis руководство фонда разрешило Хибнеру инвестировать только в акции трехсот компаний, которые были одобрены аналитическим отделом. Хибнера это так напрягало, что он нередко «подкидывал» Линчу свои инвестиционные идеи, которые не мог реализовать в Loomis. Линч в благодарность даже пытался завлечь Хибнера на работу аналитиком, однако тот заявил, что хочет управлять именно фондом, а не заниматься фундаментальным анализом.
День, когда Линч решил уйти из инвестиционного бизнеса, стал едва ли не самым тяжелым в жизни Хибнера. Знающие его люди говорят, что он потерял ориентир, за которым «бежал» все последние годы и некоторое время не мог понять, как ему действовать дальше.
Свое дело
В 1990 году Хибнер и будущий президент CGM Роберт Кемп (BobKemp) уговорили New England Life (материнскую компанию Loomis) отделить их от Loomis и сформировать новую инвестиционную структуру. Хибнер отзывается по этому поводу достаточно нелицеприятно, говоря, что ему надоело, что менеджеры Loomis паразитируют на его идеях и повторяют его покупки.
Вначале дела у нового фонда (он получил имя Focus) пошли неплохо. Однако в середине 90-х на рынке начали доминировать технологические компании, с которыми Хибнер категорически отказывался работать, и фонд несколько лет подряд показывал не лучшие результаты. Лишь с 1997 года Focus вновь вышел в лидеры, а с мая 1998 года – в «звезды». Потери по итогам года за последние 10 лет у Focus были зафиксированы только один раз: в 2002 году. По итогам последних 10 лет средняя годовая прибыль фонда достигла 24% (индекс Standard & Poor’s 500 показывает в среднем лишь 4% роста).
Но наиболее впечатляющих результатов Focus, под управлением которого сейчас находится $7,4 млрд., добился в 2007 году. Тогда его годовая прибыль составила 80% (S&P 500 показал лишь 5%). Эти невероятные результаты Хибнеру обеспечил общемировой взлет цен на сырьевые товары: энергоносители, металлы и удобрения – ведь на тот момент в портфеле Focus в основном находились бумаги именно сырьевых компаний (Consol Energy Inc., Peabody Energy Corp., Freeport-McMoRan, бразильской нефтяной компании Petroleo Brasileiro S.A., Hess Corporation, Schlumberger Limited, Weatherford International, а также сталелитейного гиганта United States Steel Corp.).
Боб Кемп признает, что даже несмотря на его веру в Хибнера, он воспринял результаты 2007 года как чудо. «Я тогда сказал Кену, что это было похоже на то, как он прошел сквозь ливень, умудрившись ни раз не попасть под капли», - говорит он.
«Золотое» десятилетие
Десятилетние результаты Focus лишь немного не дотягивают до результатов Питера Линча и управляемого им с 1977 по август 1987 года фонда Fidelity Magellan, которые и задали «золотой стандарт» для всех инвесторов на Уолл-Стрит. Линчу в среднем удавалось делать по 36% годовых, однако он сам признает, что ему сильно помог «попутный ветер» в виде растущего рынка. Индекс S&P 500, к примеру, тогда рос в среднем на 19% в год.
У Хибнера, который всю жизнь тянулся за Линчем, условия были более жесткие. Тем не менее, в течение 10 лет ему удавалось получать прибыль в среднем на 20 п.п. больше, чем рост рынка. Причем знаменитый Focus был не единственным фондом, который находился под управлением Хибнера. Остальные фонды - CGM Realty (специализируется на инвестициях в недвижимость), CGM Mutual (сбалансированный фонд, в портфеле которого есть как акции, так и облигации), а также CGM Capital Development (скоро будет «влит» в Focus) также все это время показывали высокие результаты. CGM Realty, к примеру, в среднем за 10 лет демонстрировал прибыль в 22%, что является шестым результатом среди фондов, специализирующихся в этой области.
Гений на грани аутизма
О характере Хибнера и о том, как работает его мозг, ходят легенды. На тех, кто его впервые видит, глава CGM обычно производит впечатление беспокойного и невротичного человека, глубоко погруженного в себя. Говорят, что однажды зимой он зашел в офис после своей традиционной километровой прогулки, весь мокрый от снега, и кто-то спросил его, как погода на улице? Хибнер удивленно посмотрел вокруг и ответил: «А что, разве идет снег?» Другая известная история о Хибнере рассказывает, что в его офисе несколько лет провисели на стене неработающие часы от известного дизайнера: у хозяина кабинета «как-то все руки не доходили» вызвать ремонтников.
CGM – небольшой фонд, и команда Хибнера состоит всего лишь из двух трейдеров и одного аналитика, причем все трое – женщины. С ними Хибнеру очевидно работать легче, чем с эгоцентричными трейдерами-мужчинами. Сотрудницы фонда с некоторой ехидцей замечают, что их работа у Хибнера – это все равно что быть консультантом по красоте у известной голливудской дивы. Она, мол, гораздо лучше их знает, как сделать себя сногсшибательно красивой. Так что все, что требуется от помощниц – это лишь вовремя ассистировать. Женщинам, безусловно, легче справляться и с еще одной особенностью Хибнера: с тем, что для него имеет значение только одно мнение – его собственное.
Рассказывают, что в колледже Амхерст однажды был проведен психологический эксперимент. Студентам показывали картину и просили высказать о ней свое мнение, после чего вели в другую комнату, где сидел «эксперт», говоривший прямо противоположное. После этого свое мнение можно было изменить. Хибнер оказался единственным из принимавших участие в эксперименте, на кого слова эксперта не оказали совсем никакого воздействия. Он остался при своем, в то время как остальные участники предпочли наступить на горло собственной песне и согласиться с «авторитетом».
Также Хибнер честно признается в том, что совершенно не умеет себя «подавать» и «продавать», и вообще терпеть не может отвечать на вопросы, особенно если их задает руководство – именно поэтому долгое время его карьера и не складывалась.
Работоголик
В чем Хибнеру действительно не откажешь – так это в его умении предугадывать тенденции на рынке. «Его гениальность нельзя объяснить: Кен просто видит вещи, которые другие люди не видят», - говорит о Хибнере управляющий Дуглас Пратт (Douglass Pratt), долгое время работавший с ним в фонде. А Питер Линч, также не считающийся на Уолл-Стрит «нормальным» человеком, отмечает, что глава CGM обладает поистине «невероятными» способностями к фундаментальному анализу и способен доходить до самой сути вещей.
К тому же Хибнер – один из самых страшных работоголиков, которых когда-либо знал инвестиционный мир. Он уже очень давно не был в отпуске. Зато каждый день в 5:30 утра он всегда сидит в своем кабинете, читая сводки и новости бизнеса. Домой Хибнер также уходит поздно ночью, причем всегда – со стопкой заметок и докладов, которые изучает даже в постели. Люди в его окружении говорят, что он обожает свою работу в CGM, и именно это – ключ к тому, что он в течение долгих лет показывает фантастические результаты. «Для него инвестиционный бизнес – это не работа, а удовольствие», - говорит о Хибнере его брат Джеффри.
Джеффри также замечает, что Кен был счастливо «женат» на своей работе. Поэтому для них всех стало потрясением, когда в возрасте 60 лет Хибнер неожиданно женился на настоящей женщине (его жена Ренни также занимается инвестиционным бизнесом и возглавляет фонд в Бостоне, который вкладывает средства в небольшие компании). Вообще, пообщавшись с Хибнером, может сложиться впечатление, что в жизни его почти ничего не волнует, кроме рынка, и немного – яхтенного спорта и политики. Поп-культурой он совершенно не интересуется, а любые праздники для него – сильный стресс: Хибнер с трудом переносит идею, что целых три, а то и четыре дня его фонд не сможет участвовать в торгах.
Против рынка
Гениальность Хибнера в полной мере проявляется в том, что он почти всегда играет против рынка на крупные суммы и при этом совершенно не обращает внимания на то, как действуют коллеги и конкуренты. Сам управляющий говорит, что он никогда не чувствует себя более уверенно на рынке, чем тогда, «когда все остальные говорят мне, что я рехнулся».
Не доверяя чужому мнению, Хибнер всегда требует от аналитиков «информации, а не мнений», а при принятии решений руководствуется только внутренними причинами. Впрочем, его решения не взяты с потолка. Он проводит долгие часы, пытаясь приникнуть в суть того, что происходит на рынке и предсказать, что произойдет в будущем. Знакомые Хибнера говорят, что его мозг действительно способен обрабатывать огромные потоки информации не хуже суперсовременных компьютеров.
Зато, если Хибнер находит компанию, которая, по его мнению, в будущем должна вырасти в цене, он вкладывает в нее достаточно крупную сумму. «Я в этом бизнесе всю жизнь, поэтому само принятие решения у меня занимает около 10 минут», - признает глава CGM. Однако он категорически не рекомендует повторять то же самое непрофессиональным инвесторам и просто новичкам на рынке.
Другой сильной стороной Хибнера является столь редкая на нынешнем финансовом рынке инвесторская разносторонность. Он не вкладывает средства только в одну отрасль: сегодня он может вкладываться в акции американских компаний, а завтра – продать все и вложиться в активы в Бразилии.
Нет - технологиям, да – сырью
В какие же компании предпочитает инвестировать «сумасшедший гений Уолл-Стрит»? Хибнер никогда не был любителем акций технологических компаний, да и вообще очень подозрительно относится к технологическим новшествам. С января 2000 по сентябрь 2001 года он активно шортил акции технологических компаний, играя на «сдувание» пузыря, и оказался в выигрыше, когда он, наконец, лопнул. Зато он весьма уважает сырьевые активы и все, что можно назвать «реальной» экономикой. Но покупки и продажи привязывает к макроэкономическим тенденциям.
Например, в декабре 2000 года, несмотря на кризис, Хибнер начал скупать строительные компании, такие как D.R. Horton и Lennar. Он был убежден, что сопровождающее кризис падение процентных ставок непременно вызовет рост объемов ипотечных кредитов и строительства жилья и следовательно – рост стоимости акций строительных компаний. К 2004 году акции компаний строительной индустрии составляли примерно 19% в портфеле фонда Focus и 79% портфеля фонда Realty. Но уже в январе 2005 года, за несколько месяцев до того, как в секторе недвижимости начался кризис, Хибнер продал все акции строительных компаний, которыми владели его фонды.
Примерно в то же время он вложил все вырученные на недвижимости средства в нефть, уголь и другие энергоносители. Причем Хибнер так верил, что цены на энергоносители пойдут вверх, что купил акции угольных компаний даже для фонда Realty – за что был беспощадно раскритикован сторонниками инвестиционного пуризма. Критики пеняли Хибнеру на то, что раз уж инвесторы вкладывали средства в фонд, который должен инвестировать в недвижимость, то вкладывать эти средства во что-то иное – недопустимо.
Однако Хибнер заявил, что не собирается извиняться за то, что сделал: все его действия были в интересах инвесторов. А особо ярым критикам отвечал, что в проспекте фонда Realty было написано, что он будет вкладывать средства в компании, «связанные с недвижимостью»; а раз угольным компаниям принадлежит немалая доля домов в отдельных регионах, то формально правила не были нарушены.
Позже Хибнер добавил к энергокомпаниям акции медедобывающих корпораций Southern Copper и Phelps Dodge и снова сорвал банк, когда цена на медь за год выросла почти вдвое. Соответственно выросли в цене и акции в его портфеле. И, наконец, его последней находкой стали акции производителей удобрений Mosaic и Potash Corp. of Saskatchewan, которые выросли в цене в 4 раза.
Финансовый и ипотечный кризис
В то же время с октября 2005 года Focus активно шортил компании, работающие в области недвижимости и ипотеки: Countrywide BankUnited, IndyMac и FirstFed Financial. Усилия Хибнера окупились сторицей в 2007 году, когда ипотечный кризис в США разразился в полной мере. Акции Countrywide тогда упали в цене с $40 до $8.
Другой сильной стороной Хибнера всегда было то, что он не боялся признавать, что ошибся, и быстро исправлял ошибки. «Он всегда знал, когда надо фиксировать убытки», - говорят о Хибнере те, кто с ним долгое время работал. К примеру, в 2007 году он инвестировал примерно четверть средств фонда Focus в пять крупнейших банков Wall Street: ставший позже печально известным Bear Stearns, Citigroup, Goldman Sachs, Lehman Brothers и Merrill Lynch. Казалось бы, это могло стать одной из самых серьезных ошибок за всю историю фонда, однако Хибнер вышел из акционеров этих банков ровно за несколько дней до начала июня, когда финансовый кризис разразился в полную силу.
Sursa
2009-12-28 16:16:32