Очень важные тайны из жизни "независимой" прессы Молдовы

Часть 2. Акулы пера.

Обычно журналисты называются акулами пера. Но эти ребята во всём стремились выделиться, и потому вместо буквы «п» в слове «пера» использовали другую букву, отчего их обозначение становилось непечатным, зато точным.

Покинув так ничем и не завершившееся заседание Клуба Антикоммунистов, лидер царанско-республиканской партии Коля Хроник вернулся, что называется, к своим баранам. А точнее, к одному из них – главному редактору газеты «Молдавские Гадости» Димону Алкашенко. Помятуя добрые советы, он таки принёс своей прикормленной акуле немного свежей зелени. И очень вовремя, потомучто задолбанный работой Алкашенко начал уже халтурить – ему лень было писать новые статьи, и он нашёл выход из положения, сканируя текст статей из номеров 94-го года, обличающих врагов его тогдашнего покровителя Мирчи Умного. Отсканировав текст, Алкашенко убирал из текста их имена и фамилии и печатал вместо них то «Владимир Воронин», то «Марианн Лупу», то «Марк Ткачук» (при упоминании последнего он обязательно пил валокордин, чтобы не упасть в обморок).

Итак, получив из скупых рук Хроника долгожданный гонорар, довольный Алкашенко отправился праздновать это дело в местной бодыге, где разбавленное вино продавалось всего по 5 лей за литр. После него так хорошо писались статьи! Правда, чтобы не спалиться на алкоголизме, Алкашенко регулярно обвинял в нём всех постоянных героев своих статей. Авось, на их фоне и не заметят.

Составить компанию Алкашенко пригласил своего старого коллегу – Рубика Жоподнинского. Жоподнинский тоже был замечательный человечек. Во-первых, он редактировал газету «Коммерсант Флюс», за что ему платили в приднестровских рублях по курсу МГБ. Во-вторых, Рубик Жоподнинский был обладателем престижного титула «Лучший журналист во Вселенной по версии Рубика Жоподнинского». Ну, и в-третьих, он всегда где-то доставал траву. Правда, это был обыкновенный лавровый лист, но никто кроме Рубика не догадывался о подлоге, потому как и на трезвую голову он нёс такую чушь, что ни у кого не возникало сомнения, что трава очень забористая.

После восьмого стакана и четырнадцатой самокрутки, Алкашенко и Жоподнинский начали делиться творческими планами.

- Я вот что думаю!, - начал Алкашенко, - президент ведь ходит по проспекту Штефана каждый раз, когда направляется в президентуру, верно? И когда выходит  тоже по Штефану идёт, так? Ну, и к памятнику он венки тоже приносит. Приносит ведь? Так вот, я назову статью «Начальник Штефана» - звучит, а?

- Идея неплоха. Вот олько недосказанность остаётся. Осадок какой-то…

- А, ну да! Я ж ещё напишу, что во всех этих непростительных ошибках президента виноват Марк Ткачук. Типа, из за него президент ходит по проспекту Штефана, что приносит столько бед стране. Ну, ещё напишу, что он пьяный ходит – всё равно никто из читателей проверять не будет.

- Вот это уже стоящая статья! А теперь послушай, что я придумал, - подмигнул Рубик, отправляя в горло очередной стакан, - я решил три разворота «Коммерсанта-Флюс» заполнить цитатами из «Археологии Свободы». Чисто нашару цитат напихать, типа ноу комментс.

- Ну и смысл? Ведь там же умный текст! Даже учёные вписались.

- Так в том то вся и фишка. Ведь все, кто отличает умный текст от идиотизма уже давно «Коммерсант Флюс» не читают. А те, что остались – и не такое схавают. Не поймут ничего и сами себе выдумают, почему им текст не нравится. А мне работы меньше.

- Гениально!, - Алкашенко с завистью посмотрел на Рубика, - а у меня ещё вот какая идея: забежал короче в квартиру мышонок. Забежал в одну комнату, потом во вторую, потом в третью, так он обежал 99 комнат. Забежал в сотую, а там его и раздавили.

- Ну и что? Где здесь смысл?

- Ну так в конце я напишу, что во всём виноваты коммунисты!

- Бред, конечно, но раз во всём виноваты коммунисты, надо пускать в печать, а то народ не узнает о таком страшном преступлении их диктатуры и опять за них проголосует. Нам тогда могут харчи урезать. А мне ещё на третью квартиру скопить надо, - тут Жоподнинский загрустил.

- Всё! Мы придумали материал на номер вперёд!, - прервал его размышления Алкашенко, - давай выпьем за это!

- Давай! И в честь такого радостного события предлагаю переименовать нашу организацию!

- Чего это? Чем тебе старое название «Почётные Шавки Клуба Антикоммунистов» не устраивает?

- Да не прёт как то! Особенно как покурю, - Жоподнинский сморщился, - давай изменим слово «Шавки» на более благозвучное «Шестаки».

- О! Ну ты отжигаешь сегодня! Я за! Вот только надо, чтобы это одобрили все три члена нашей команды. Где же третий? Где этот молодой? Где наш Интернет-монстр? Где Почётный Щенок Клуба Антикоммунистов? Шалавин где?!

- Да в посольстве румынском, наверное – где ж ему ещё быть-то? Там ему назначет встречи Дорин Кирпопкэ…

На самом деле, Шалавин был вовсе не в румынском посольстве. Романтическое свидание с Кирпопкэ ему сорвало экстренное заседание бункера организации нацбольных на голову, к которой он примыкал. Женя был вынужден сидеть в бункере и судорожно сглатывать слюну, вспоминая бегающие глазки Дорика.

Дебаты в бункере, кстати, шли нешуточные. Лидеры нацбольных на голову в последнее время успели продаться кто кому, а потому выработка общей линии была почти невозможной.

- К Урику и не волнует!, - заявлял Наздаренко, - у Серофила деньги всегда есть!

- И толку с них, если он только на выборах и раздаёт? Вот у Штатов денег всегда навалом, айда к консулу!, - горячился Рома Шмалёв.

- Никаких штатов!, - вскакивал Кенни.

Шалавин вспомнил старые добрые времена (О, Боже! Они посадили Кенни! Вот сволочи!)

- Мы изначально прорусские!, - продолжал Кенни, которому, в отличие от остальных не довелось найти других покровителей кроме Эдички Лимонова (названного Лимоновым за то, что основной ценностью для него были именно «лимоны»).

- А ты знаешь, рассуждал вслух Шмалёв, - ведь работать на Россию и Штаты можно одновременно! Мне ведь никто не запретит!

- Я так делать не буду, - гневно ответил Кенни, - я буду вешать диснеевских героев до тех пор пока Штаты не развалятся! Может мне ещё три года вкалывать, а может и четыре. Но я своего добьюсь!

- Ну, ты как знаешь, а я за четыре года как раз успею подвыкачать америкосов!

- Меня тоже устраивает вариант!, - подключился Наздаренко, - ведь Серофил Урик к выборам опять под русофона косить начнёт. Так что я тоже за вариант с Россией, хоть я её и ненавижу!

Тут только Женя Шалавин понял, к чему ведёт весь разговор. В случае возвращения к истокам, он потеряет возможность видеть и милый его сердцу взор Дорина Кирпопкэ, и столь же милый куш от Кэлина Попеску-Тэричану.

- Вы что?! Побойтесь Антонеску! Я против России!!!

- Женя, что с тобой? Перегрелся, - хором спросили остальные трое, - как это нацбольной на голову может быть против России?

- Предатели! Ненавижу вас всех! Вы продали души Полянскому, - с этими словами Шалавин выскочил из бункера и только здесь дал волю слезам. Однако остальных его отсутствие мало беспокоило.

- Ну что, раз всё решили, - весело говорил Рома Шмалёв, - приглашаю вас ко мне на флэт, в Тирасполь. Оторвёмся по полной! Гарантирую фото с американским послом. Каждому. Сто граммов настоящего американского виски. Каждому. НУ, и в эпилоге – бурная ночь с Аршиновой. Тоже, разумеется, каждому!

Тем временем, Алкашенко с Жоподнинским успели по нескольку раз сходить в ближайший туалет, так как вино внутрь уже не лезло. Последняя стадия пьянства – переход на откровения.

 - Вот ты мне объясни!, - вопрошал Жоподнинский, обнимая собутыльника за талию, - чего ты так привязался к Марку Ткачуку?

- Опана! Вот так заява! А ты сам-то не тем же занимаешься, - удивился Алкашенко.

- Ну, я то понятно, мне за это МГБ платит. А вот тебе какой резон? Хронику-то не всё ли равно, кого из коммунистов ты будешь ругать?

- Ну, ему-то всё равно, конечно. Он и статей-то моих не читает, маньяк резиновый! Говорит, мол, много букв и все разные! Достал, в общем. Хотя Мирча был ещё хужей…

- Ну, так чем тебе не угодил именно Марк Ткачук?

- Это… - Алкашенко перешёл на шёпот, - ты только никому, Рубик, хорошо? Короче, Марк Ткачук – демон разрушения!

- Ч-Е-Г-О???!!!???!!!???!!!

- Я те точно говорю! Он – реинкарнация индийского бога разрушения Шивы! Ты ж мне сам про это рассказывал, когда мы с тобой в прошлом году подожгли конопляное поле.

- Ну, ты даёшь! Да нас же вставило тогда!, хотя когда нас не вставляло…

Неожиданно появился почтальон.

- Вам телеграмма. Алкашенко поставил крестик на место росписи и громко прочёл текст послания:

Только что встречались с представителем газпрома точка давали ему читать ваши статьи точка смеялся двоеточие скобка закрывается так веселился запятая обещал поставлять газ цене вдвое меньше прежней точка большое спасибо запятая пишите ещё восклицательный знак

С глубоким неуважением, М. Ткачук, О. Рэйдман

- Твою ж налево!, - только и выдохнул Жоподнинский, - теперь точно без гонораров останемся!

- Говорил я тебе, что они там все демоны?!, - сокрушался Алкашенко, - а ты мне не верил!

Продолжение следует (возможно).