Природоведение.

Хозяйку мою звали Марта. У нее были двое детей, с которыми я вечерами играла в разные странности и устраивала дурашливые вокализы под бесхитростный аккомпанемент на старом пианино. Мальчик был чуть старше, а девочка чуть младше – как их звали, не помню напрочь. Еще у Марты был муж алкоголик, периодически исчезающий и также периодически появляющийся.

 

Жил там и пес, похожий на заросшего пуделя. С заросшим пуделем я подобострастно дружила, и то, что и его имени не помню, совсем уж непростительно. Он приходил лежать на моем диване, тыкался носом в мои колени и с удовольствием поедал леденцы.

 

Однажды круг моего «домашнего» общения резко увеличился. В старой захудалой квартирке завелись крысы. Идя на кухню ставить чайник, я била в него ложкой, предупреждая наглых граждан о своем визите, в надежде, что они заранее посчитают нужным ретироваться. Но они были вальяжными и степенными, и, не желая меняться,  лениво уходил лишь тогда, когда я включала свет в кухне и, стоя в дверном пролете, смотрела на них, стараясь делать это вызывающе. Затем они прогрызли дыру в мою комнату, куда и ходили пользоваться моим безвыходным гостеприимством. Дыру я и Марта пытались заделывать, но хитроумные и упрямые товарищи всякий раз сводили к нулю все наши старания. Они залезали внутрь моего дивана, и отлично там ночевали. Возлежа над их спальным логовом, я начала культивировать разнообразные комплексы и вволю с ними боролась. Для моральной поддержки я звала ночевать к себе порыкивающего пуделя, надеясь и на его отважную непримиримость с нахальными пришельцами, но он порыкивал только на мою медлительность в деле скармливания ему леденцов, и блаженно дрых, раскинувшись на моем индийском покрывале и раскатисто похрапывая.

 

Как-то раз я вернулась домой, и меня встретили восторженные вопли детворы:

- Скорее, скорее, сюда!

В длинном и узком санузле кроме нервозно мельтешащих детей пребывал объявившийся вновь муж-алкоголик и с похмельной невозмутимостью угрюмо смотрел на плавающую в полной ванне крысу. Несчастная рассекала водные просторы, либо теряясь от наведенных на нее взглядов, либо действительно не находя возможности спастись. Я склоняюсь к первому, потому что было дело - видела, как крыса молниеносно взлетела по стене и исчезла в дыре в потолке.

 

Мне было жаль бедолагу. Я попросила детей отнести мою сумку ко мне в комнату. Затем одарила мужа-алкоголика многозначительным взглядом. Мне кажется, что в его заспиртованной душе происходила невероятная борьба. Сомнения душили его, и он с благодарностью принял мой взгляд, сказал «кхе-кхе, я щас», и вышел. Ни раазу не вспомнив песни вычерпывающих людей, я создала гигантскую волну, которая вышвыырнула крысу из ванны, и она исчезла, оставив за собой мокрый след. Вернувшиеся домочадцы сказали «эээ», глядя на мои истекающие рукава. Я недоуменно пожала плечами, и все вернулись к своему обычному существованию. Муж-алкоголик ушел в очередной запой. Дети атаковали мою комнату для игры в «15 человек на сундук мертвеца». А крысы больше не появлялись в моей комнате и не обгрызали хранящихся в плотно закрытом буфете яблок сортов «голден» и «джонатан».

 

Вскоре я съехала с той квартирке, переселившись в студенческую общагу, где еще некоторое время делала вид, что я студент-химик. Потом я оставила эту затею, и мой богатая студенческая биография стала пополняться уже совсем другими событиями.