Лянкэ: "Либерман поздравил меня первым"
Дошёл до нас слух, что на недавней встрече руководителей внешнеполитических ведомств в Афинах глава молдавского МИДЕИ Юрие Лянкэ познакомился со своим израильским коллегой Авигдором Либерманом. Подумал: неплохой повод взять интервью у нашего нового министра. Он охотно согласился, сразу вспомнив, что мы давно знакомы. Лет 20 назад руководство Минпроса решило переехать из Дома правительства, но на третьем этаже оно забыло в одном из своих кабинетов редакцию учебно-методического издания, в котором я в ту пору работал. Место нашего министерства тогда временно занял МИД, сотрудником которого был Юрие Лянкэ. Так мы и оказались соседями. Будущий министр к нам захаживал: «Хорошо помню, что кабинет вашего педагогического журнала был, наверное, единственной в правительственном здании площадкой для жарких, но корректных дискуссий». – Шутят, что в России к власти пришли «питерские», а у нас – «ясские». А в прессе недавно проскочило, что Вы – выпускник МГИМО. Однако в этот суперпрестижный московский вуз просто так, наверное, и документы не принимали? Нужно было направление из республики?
– Разумеется. Точнее – из ЦК партии. Мой отец, учитель математики и физики, полгода регулярно ездил из Чимишлии в Кишинёв, обивал высокие пороги и, наконец, получил нужную бумагу. Спустя пять лет, когда я (после института) работал в МИДе, услышал, как мой сосед по кабинету позвонил знакомому в ЦК и уже после обеда получил для своего человечка вот такое направление. Мне стало обидно. Подумал: если от меня хоть в какой-то мере это будет зависеть, такую несправедливую систему надо будет изменить.
– Ваша карьера складывалась довольно успешно…
– Можно считать, до какого-то момента – да. Я был советником-посланником в США (ministru-consilier), затем – послом по особым поручениям по евроинтеграции. И стал одним из горячих сторонников этого курса. В 2001-м ушёл в отставку с должности первого заместителя министра: сменились власть и приоритеты. После пяти лет учёбы в МГИМО и 15 лет работы уходить было нелегко: я не представлял себе, что есть жизнь вне МИДа! Оказалось, есть, и очень интересная.
– И вот Вы вернулись. Что застали в родных стенах?
– Удручающую картину. Вот хотя бы такой характерный штрих. Иду по коридору – все каменеют и становятся вдоль стенки. Это мои коллеги! Я не за панибратство, но тут людей приучили к чинопочитанию, к тому, чтоб боялись. Вот и участвующего в нашей беседе пресс-секретаря Валериу Туря постоянно уговариваю: расслабься. Он – и мой коллега, и Ваш коллега, мы давно знакомы. Но всё равно, заметьте: Валериу несколько напряжён, и с остальными – та же история. Судите сами, можно ли назвать европейским прежний стиль руководства?
Возвращаю в штат кадровых опытных сотрудников, которых, на мой взгляд, несправедливо отодвинули. Уже подбирается профессиональная команда. Ротация касается и послов, многие из них были назначены по совершенно непонятным принципам. Эту византийскую систему мы поломаем. Будет прозрачный конкурс кандидатов, победителя выявит комиссия – и мотивы нового назначения будут ясны всем окружающим.
– Насколько я понимаю, действует всё же какой-то алгоритм назначений, правящая коалиция будет на Вас давить. Далеко не обо всех руководящих кадрах других министерств можно сказать, что пришли крутые профессионалы…
– Я не хочу сравнивать наше министерство с другими! Единственное, что хочу отметить: в формировании профессиональной команды я чувствую постоянную поддержку премьер-министра и по этой позиции нахожу у него полное понимание.
– Новую власть не без оснований упрекают в мононациональности. Скажите, мог бы, к примеру, наш Александр Пинчевский (хотя понятно, что он свой бизнес не променяет на фрак дипломата) претендовать на освободившийся пост посла Молдовы в Израиле? Со знанием языков у него всё в порядке…
– Тут два вопроса. Существует так и не решённая до сих пор проблема интеграции нацменьшинств в наше общество. Я пытался говорить об этом в период предвыборной кампании, но, увы, был неправильно истолкован и неверно понят. На мой взгляд, нужно внедрять элементы двуязычного образования, так как это практикуется в других европейских странах, – с тем, чтобы представители нацменьшинств одинаково хорошо владели как родным, так и государственным языком. Тогда в дальнейшем у них не будет никаких проблем с поступлением на госслужбу и с карьерным продвижением. Выпускник школы не останется у себя в Тараклии, потому что в Кишинёве ему ничего не светит, а поедет завоёвывать столицу.
– Почему именно в Тараклии?
– Ну, для примера. А вообще у меня мать – болгарка. Поэтому и я не такой уж «мононациональный». Когда-то неплохо знал болгарский, но и сейчас понимаю этот язык… Так вот, об интеграции представителей нацменьшинств – тут мы не должны изобретать велосипед. В Европе разработаны проверенные временем эффективные методики. Я знаю об этом не понаслышке: работал в Гааге в Верховном комиссариате по делам нацменьшинств. Кстати, в Афинах недавно встречался с Верховным комиссаром, говорил с ним на эту тему, и он обещал нам всяческую поддержку. Опираясь на европейский опыт, можно выработать стратегию такой гармоничной интеграции…
Теперь – от общего к частному. Я сторонник того, чтобы в системе МИДа работали всё-таки профессионалы, получившие соответствующее образование, поэтому дело не в фамилии конкретного человека, которого Вы мне назвали, не в национальности и даже не в его партийных симпатиях. Предвижу ваш возможный контраргумент – например, бывший посол в Израиле Лариса Микулец. Да, я знаю, что она работала успешно, была в хороших отношениях и с израильским истэблишментом, и с аккредитованным там дипкорпусом, и с земляками. Значит, сейчас, когда её каденция закончилась, мы должны подобрать кандидатуру, которая, по крайней мере, не хуже, а если удастся, то и лучше. Разумеется, с обязательным свободным английским.
– С Авигдором Либерманом Вы познакомились только в Афинах?
– Лично – да, но он первым по-звонил и поздравил меня с назначением. Я поблагодарил и сказал: «Теперь у Молдовы два министра иностранных дел – Вы и я. Мне кажется, что мы оба понимаем всю меру этой высокой ответственности». О чём говорили в Афинах? Конечно, о дву-сторонних связях, о совершенствовании правовой базы, касающейся пребывания наших граждан на Земле Обетованной и израильтян у нас, об увеличении объёма торговли, о привлечении израильских инвестиций в молдавскую экономику... Считаю, например, что израильский хай-тек, чьи успехи общеизвестны на мировом уровне, мог бы прийти к нам… Надеюсь, весной удастся организовать встречу на уровне министров или даже премьер-министров наших стран.
– Не могу не поинтересоваться Вашим мнением о воскресном инциденте с антисемитской атакой на Ханукию в центральном парке…
– Во-первых, позвольте, несмотря на случившееся, поздравить вас с продолжающимся праздником Ханука. Во-вторых, по поводу данного неприятного инцидента в нашем раздвоенном, поляризованном и политизированном обществе, кажется, нет двух мнений. Даже газеты, которые любое событие обычно оценивают по-разному, единодушно осуждают действия экстремистов. Уже в понедельник утром, когда встретилось руководство правительства, мы обсудили эту тему и, разумеется, крайне негативно оценили акт нетерпимости и вандализма. (Что однозначно отражено в заявлении правительства.) Считаю, что и по этому поводу, и в связи с появлением антисемитской наглядной агитации, размещённой напоказ у входа в церковный приход, должны своё веское слово сказать правоохранительные органы.
Небольшое лирическое отступление, которое, наверное, уместно в беседе с редактором еврейского издания. Как я уже сказал, мы жили в Чимишлии. Отец – учитель, мать – фельдшер. Они, естественно, дружили с соседями-евреями. Мне, честно говоря, не очень хотелось напряжённо учиться, а отец заставлял меня, чтоб я ещё и музыкой занимался, и спортом, и многим другим. Помню, часто бывал у соседа Миши Иониса. Там играли на фортепиано, царила атмосфера уважения к знаниям и культуре. Меня это подзаряжало, побуждало учиться. Положительный пример сверстника очень важен.
Уже работая в Вашингтоне, я купил и прочёл книгу «История еврейского народа». Запомнил один тезис. Когда-то в Испании еврейские мудрецы вели долгий спор о том, что важнее: учиться или делать деньги? Пришли к выводу – всё же учиться: хотя бы потому, что учёный человек сумеет себя обеспечить и заработать больше денег, чем малограмотный. Отношение евреев к книге, их умение выжить вопреки всем гонениям и трудностям, огромный вклад в мировую культуру и науку – всё это достойно уважения.
– Спасибо за добрые слова и за беседу, успехов Вам!
Расспрашивал
Илья МАРЬЯШ.
Sursa
2009-12-28 22:13:44